Она изводила меня, эта книжка, изводила странными упоминаниями то в левом мультике, где героиня испуганно спрашивала у самой себя "Какая она - Кэтрин, как мне сыграть Кэтрин?", то в монохромном калейдоскопе опенинга последнего Люпена, который мне однажды захотелось посмотреть, дабы в энный раз поиздеваться над ее - и моей - душой.
И ни одного из нас не остановило, что тело спало лишь пять часов из-за мистических +40 на улице и собственной регенерации тепла перед битвой с физикой, что утром я полтора часа смотрел на оранжевый и чувствовал много всяких пустячковых вещей, которые и грустные, и веселые одновременно, что надо бы отдохнуть, чтобы в процессе не свалиться посредине ужина или еще что-нибудь такое.
Удивительно, но, без перерыва поглотив триста тридцать с хвостом страниц, я не почувствовал никакого утомления, какое в учебные дни обычно находит после лишь двух часов чтения, наоборот, я свеж, будто только что проснулся, хоть с меня и струится градом вода, а внутри не сразу все успокоилось.
Вместо утреннего желто-оранжевого внутри теперь сплошь вязкая чернота, но зато ты больше не будешь меня изводить встречами, не будешь же?
Книга эта, в триста тридцать с хвостом страниц, ярко-оранжевая, как апельсин.
На тринадцатой странице есть твое имя, олива.
Смеешься надо мной, да?